ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Если идея Истины, обнаруженная нами в самом первом гимне Веды, действительно несет в себе смысл, предполагаемый нами, и равнозначна концепции супраментального сознания, которое есть условие состояния бессмертия или блаженства, и если она является главной концепцией ведийских риши, то мы неизбежно должны увидеть и в прочих гимнах возвращение к ней, как к некоему центру для других, ею же обусловленных, психологических реализаций. В следующем же гимне, во втором гимне Мадхуччхандаса, обращенном к Индре и Ваю, мы встречаем еще один отрывок со множеством ясных – и на сей раз неопровержимых – психологических подсказок, где идея ritam выделяется с еще большей силой, чем в гимне Агни. Этот отрывок состоит из трех заключительных стихов второго гимна:
Mitram huve pūtadaksham, varunam cha rishādasam |
dhiyam ghritāchīm sādhantā ||
Ritena mitrāvarunā, ritāvridhā ritasprishā |
kratum brihantam āshāthe ||
Kavī no mitrāvarunā, tuvijātā urukshayā |
daksham dadhāte apasam || (I.2.7-9)
В первом стихе этого отрывка мы встречаем слово дакша (daksha), обычно трактуемое Саяной как сила, но оно может иметь и психологическое значение, далее видим значимое слово гхритам (ghrita) в форме прилагательного ghritācī и поразительную фразу – dhiyam ghritāchīm. В буквальном переводе этот стих может звучать так: "Я призываю Митру, у кого сила очищена (или очищенная способность различения), и Варуну, сокрушителя наших врагов, совершенствующих (или – доводящих до завершенности) яркое понимание".
Во втором стихе мы видим слово ritam, повторяющееся трижды, а также слова brihat и kratu, которые имеют большое значение в психологическом истолковании Веды. Kratu может означать здесь либо труд жертвоприношения, либо действенную силу. В поддержку первого толкования можно привести сходный отрывок из Веды, в котором говорится, что Митра и Варуна благодаря Истине достигают великого жертвоприношения или наслаждаются им – yajñam brihantam āshāthe. Но эта параллель недостаточно убедительна, поскольку одно выражение касается самого жертвоприношения, в другом же речь может идти о мощи или силе, которая осуществляет жертвоприношение. Буквально стих можно перевести следующим образом: "Истиной Митра и Варуна, умножающие истину, соприкасающиеся с истиной, обретают великое деяние (или – наслаждаются им)" или "огромную (действенную) силу".
Наконец, в третьем стихе мы снова видим слово daksha; здесь же встречается слово kavi, провидец, которое Мадхуччхандас уже связывал с kratu – действием или волей; мы находим идею Истины, а также выражение urukshaya, где uru – широкий или просторный – может выступать эквивалентом brihat, простора, употребляемого для обозначения мира или уровня Сознания-Истины, "собственного дома" Агни. Я перевожу стих буквально: "Для нас Митра и Варуна, провидцы, во множестве форм рожденные, с просторным жилищем, утверждают силу (или способность различения), которая вершит деяние".
Сразу становится ясно, что в этом отрывке из второго гимна содержится точно такой же набор идей и повторяется тот же ряд выражений, на которых мы строили свое толкование первого гимна. Но они здесь иначе применяются, а концепции чистого различения, богатого яркостью понимания, dhiyam ghritāchīm, и действия Истины в труде жертвоприношения, apas, вносят определенные новые уточнения, проливающие дополнительный свет на главные идеи ведийских риши.
Слово daksha, единственное в этом отрывке, допускающее некоторые сомнения по поводу смысла, обычно толкуется Саяной как сила. Корень, от которого оно происходит, как и большая часть родственных ему слов – dash, dish, dah, первоначально имел, как одно из характерных значений, значение упорного давления, а отсюда мог означать любого рода повреждение, но, главным образом, в форме разделения, разрезания, раздавливания, даже иногда сожжения. Многие слова, передающие значение силы, первоначально несли идею силы, причиняющей вред, воинственного напора борца и убийцы, вообще силы того рода, которую превыше всего ценил первобытный человек, отвоевывающий себе место на земле. Эта связь прослеживается в распространенном санскритском слове со значением "сила" – balam, родственном греческому ballo – "я бью" и belos – "оружие". Того же происхождения и значение "силы" для слова daksha.
Но заложенная в этом корне идея разделения привела в психологии языкового развития к совершенно иному набору значений; ибо когда человеку требовались слова для выражения ментальных концепций, то простейшим методом было применение к мыслительному процессу образов физического действия. Так была использована идея физического разделения или отделения, преобразовавшись в идею различения. По-видимому, сначала она была применена к зрительному различению и лишь затем перенесена на акт ментального разделения – различения, суждения. Именно таким образом корень vid, который в санскрите имеет значение "находить" или "ведать", в греческом и латыни получает значение "видеть". Корень drish – "видеть" первоначально означал "рвать, разрывать на части, отделять"; pash – "видеть" имеет сходное происхождение. Существуют три почти тождественных корня, весьма поучительных в этом плане: pis – причинять боль, наносить урон, быть сильным; pish – причинять боль, наносить урон, быть сильным, раздавливать, дробить и pish – образовывать, придавать форму, организовывать, быть разбитым на составные части. Все эти значения выдают первоначальную идею отделения, разделения, разрубания на части, с производными: pishācha – демон и pishuna, означающее с одной стороны "жесткий, жестокий, злобный, коварный, порочащий" – все, исходящее из идеи причинения вреда, – и в то же время "указующий, проявляющий, показывающий, проясняющий", что уже происходит от другого значения – "различение". Так, корень kri – "причинять вред, разделять, рассеивать" в греческом появляется как krino – "я просеиваю, выбираю, сужу, определяю". Подобную историю имеет и daksha. Это слово связано с корнем dash, который в латыни дает нам docheo – "я учу", в греческом дает dokeo – "я мыслю, сужу, считаю", а также dokazo – "я наблюдаю, полагаю". У нас есть и родственный корень dish со значением – "указывать или учить", по-гречески – deiknumi. Почти тождественно самому слову daksha греческое doxa – "мнение, суждение" и dexios – "умелый, искусный, правша". На санскрите корень daksh означает "причинять боль, убивать", но вместе с тем и "быть компетентным, способным"; прилагательное daksha означает "искусный, умелый, компетентный, пригодный, тщательный, внимательный"; dakshina означает "искусный, умелый, правша", подобно греческому dexios, а существительное daksha помимо значений силы, а также злобности – как производных от значения "причинять боль" – еще означает умственную способность или пригодность, как и прочие слова этого семейства. Мы можем сравнить его и со словом dashā в значении "ум, понимание". Все эти доказательства, сведенные воедино, с достаточной ясностью говорят о том, что слово daksha должно было некогда иметь значение различения, суждения, различающей силы мысли и что значение умственной способности произошло от этого смысла ментального разделения, а не через перенос идеи физической силы на возможности ума.
Таким образом, daksha в Веде может иметь три вероятных значения – сила вообще, сила ума и, в особенности, способность к суждению, различению. Daksha постоянно связывается с kratu; риши стремятся к достижению обоих, dakshāya kratve, что может просто означать "способность и действенная сила" или же "воля и различение". Мы неизменно встречаем это слово в тех местах, где весь контекст соотнесен с умственной деятельностью. Наконец, существует богиня Дакшина, которая вполне может быть женской формой Дакши – тоже бога, а позднее в Пуранах – одного из Праджапати, изначальных прародителей, – и мы видим, что Дакшина связана с проявлением знания, а иногда почти отождествляется с Ушей, божественной Зарей, которая приносит озарение. Я выскажу предположение, что Дакшина, наряду с более известными Илой, Сарасвати и Сарамой, есть одна из четырех богинь, представляющих четыре качества ritam или Сознания-Истины: Ила представляет истинное видение или откровение, Сарасвати – истинное слышание, вдохновение, божественное слово, Сарама – интуицию, а Дакшина – разделяющее интуитивное различение. В таком случае daksha будет означать это различение либо как ментальное суждение на уровне ума, либо как интуитивное различение на уровне Ритам.
Три разбираемых нами стиха завершают гимн, три первых стиха которого обращены к одному Ваю, а следующие три – к Индре и Ваю. Индра в психологической интерпретации гимнов представляет, как мы увидим, Силу Ума. Слово индрия (indriya), означающее чувственное восприятие, есть производное от его имени. Его особый мир – это Свар – слово, означающее солнце или лучезарность, родственное словам sūra и sūrya – "солнце", и употребляющееся для обозначения третьей из ведийских вьяхрити и третьего из ведийских миров, соответствующего принципу чистого или неомраченного Разума. Сурья представляет собой озарение с плана Истины, ritam, восходящее над умом; Свар – тот уровень ментального сознания, который непосредственно воспринимает это озарение. Ваю, напротив, всегда ассоциируется с Праной или Жизненной Энергией, обеспечивающей всю нервную деятельность организма, которая в человеке служит опорой ментальным энергиям, управляемым Индрой. Их сочетание составляет нормальную умственную деятельность человека. В гимне призываются оба этих бога, дабы они явились и совместно испили нектар Сомы. Этот пьянящий нектар представляет собой, как видно из множества свидетельств Веды, особенно в девятой книге, где собрано более сотни гимнов, обращенных к богу Соме, упоение Анандой, божественным восторгом бытия, вливающимся в ум из супраментального сознания через ritam или Истину. Принимая эти толкования, мы можем с легкостью перевести гимн в его психологическое звучание.
Индру и Ваю пробуждаются в сознании (chetatha) к потокам нектара Сомы; иными словами, умственная сила и жизненная сила, действуя совместно в человеческой ментальности, должны пробудиться к потокам этой Ананды, этой Амриты, этого восторга и бессмертия, изливающимся сверху. Они принимают их всей полнотой ментальных и нервных энергий, chetatha sutānām vājinīvasū17. Принятая таким образом Ананда дает основу новому действию, подготавливающему бессмертное сознание в смертном; Индра и Ваю приглашаются, чтобы мгновенно придать законченность этому новому действию участием мысли в нем: ā yātam upa nishkritam makshu... dhiyā18. Ибо дхи (dhī) есть мыслительная сила, интеллект или понимание. Она занимает промежуточное положение между обычной ментальностью, представляемой совместно Индрой и Ваю, и ritam или Сознанием-Истиной.
Именно тогда в действие вступают Митра и Варуна, и с этого момента начинается наш отрывок. Без психологического ключа связь между начальной и завершающей частями гимна не очень ясна, как и соотношение пар Варуна-Митра и Индра-Ваю. С этим же ключом проясняются обе связи, между которыми, по сути, существует взаимозависимость. Ибо в начальной части гимна преобладает тема приготовления сначала витальных сил, представленных Ваю, к которому одному обращены три первых стиха, а затем и ментальности, представленной парой Индра-Ваю, к действиям Сознания-Истины в человеческом существе; в заключительной части гимна возникает тема самого воздействия Истины на ментальность с тем, чтобы усовершенствовать интеллект и расширить его действие. Варуна и Митра есть двое из четырех богов, представляющих эту работу Истины в человеческом уме и характере.
В соответствии со стилем Веды, когда происходит такого рода переход от одной мысли к другой, развивающей первую, связь между ними часто обозначается повторением в новом ходе мысли ключевого слова, которое было употреблено в конце предшествующего развития мысли. Этот прием, который, можно сказать, основан на принципе эха, постоянно встречается в гимнах, и к нему прибегают все риши. В данном случае таким соединяющим словом является dhī – мысль или интеллект. Dhī отличается от более общего слова мати (mati), означающего умственную деятельность или ментальность вообще и обозначающего иногда мысль, иногда чувство, а подчас и ментальное состояние в целом. Dhī есть мыслящий ум или интеллект; в качестве понимания, он удерживает все, что в него проникает, все определяет и располагает по должным местам19; также dhī часто указывает на действие интеллекта, отдельной мысли или мыслей. Именно мыслью призывались Индра и Ваю с целью усовершенствования нервной ментальности, nishkritam... dhiyā. Но сам инструмент, мысль, тоже нуждается в усовершенствовании, в обогащении, в очищении до того, как ум станет способным вступить в свободное сообщение с Сознанием-Истиной. Поэтому и призываются Варуна и Митра, Силы Истины, "совершенствующие богато озаренную мысль", dhiyam ghritāchīm sādhantā.
Это первое появление в Веде слова ghrita в видоизмененной форме прилагательного, и знаменательно то, что оно появляется в качестве определения к ведийскому слову, означающему интеллект, dhī. И в других местах мы постоянно встречаем его в связи со словами манас, маниша (manas, manīshā) или в контексте, имеющем отношение к мыслительной деятельности. Корень ghri выражает идею интенсивной яркости или тепла, какие могут исходить от огня или летнего солнца. Он также означает "окроплять" или "смазывать" – греческое chrio. И поэтому он может быть употреблен для обозначения любой жидкости, но в особенности жидкости светлой и густой. Ведийские риши воспользовались двузначностью слова, чтобы обозначить им во внешнем смысле очищенное топленое масло на жертвоприношении, а во внутреннем – насыщенное и ясное состояние или действие умственной силы, медха (medhā), как основы и содержания озаренной мысли. Поэтому под dhiyam ghritāchīm подразумевается интеллект, способный на интенсивную и ясную ментальную деятельность.
Варуна и Митра, которые довершают или совершенствуют это состояние интеллекта, наделены двумя различными эпитетами. Митра – pūtadaksha, обладающий очищенным суждением; Варуна – rishādas, уничтожающий всех обидчиков или врагов. В Веде не бывает чисто украшающих эпитетов. Каждое слово должно что-то сообщать, что-то добавлять к смыслу и иметь самое прямое отношение к той мысли, которая выражена во фразе. Два препятствия мешают интеллекту быть совершенным и ясным зеркалом Сознания-Истины: во-первых, нечистота различения или способности различать, которая ведет к искажению Истины, а во-вторых, множество причин или влияний, которые препятствуют возрастанию Истины, ограничивая полноту ее применения или нарушая связность и согласованность мыслей, выражающих ее, что обедняет и извращает ее суть. Как боги в Веде представляют универсальные силы, нисходящие из Сознания-Истины, которая творит гармонию миров, а в человеке постепенно творит совершенство, точно так же влияния, действующие против этих целей, представлены враждебными сущностями, дасью и вритрами, стремящимися к разрушению, ограничению, сокрытию и отрицанию. Варуна в Веде неизменно изображается как сила широты и чистоты, поэтому, когда он присутствует в человеке в качестве сознательной силы Истины, все, что ограничивает и причиняет вред природе, внося в нее порок, грех и зло, гибнет от соприкосновения с ним. Он – rishādas, истребитель враждебного, всего, что стремится помешать развитию. Митра, как и Варуна, есть сила Света и Истины, в особенности он представляет Любовь, Радость и Гармонию – основы Майяс, ведийского блаженства. Действуя совместно с чистотой Варуны и наделяя этой чистотой различение, он дает ему возможность избавиться от разногласий и путаницы, помогает наладить правильную работу сильного и озаренного интеллекта.
Достигнутый прогресс позволяет Сознанию-Истине, ritam, работать в человеческой ментальности. Посредством Ритам, ritena, приумножая действие Истины в человеке, ritāvridhā, вступая в соприкосновение с Истиной или достигая ее, другими словами, давая возможность ментальному сознанию вступить в успешный контакт с Сознанием-Истиной и принять ее, ritasprishā, Митра и Варуна способны наслаждаться обретением огромной действенной воли-силы: kratum brihantam āshāthe. Ибо именно Воля является главным действенным агентом внутреннего жертвоприношения, но только Воля в гармонии с Истиной, то есть направляемая чистым различением. Все больше проникая в безбрежность Сознания-Истины, Воля сама становится все шире и безмерней, освобождаясь от ограниченности в своем охвате, от всего мешающего ее действенности. Тогда она действует в безбрежности, где нет ни препятствий, ни ограничений, urau anibādhe.
Таким образом, достигнуты два необходимых условия, на которых неизменно настаивают ведийские риши, – Свет и Сила, Свет Истины, действующий в знании, dhiyam ghritāchīm, Сила Истины, работающая в действенной и просветленной Воле, kratum brihantam. Наконец, в заключительном стихе гимна Варуна и Митра предстают пред нами как действующие в полном духе их Истины, kavī tuvijātā urukshayā. Слово кави (kavi), как мы увидели, обозначает того, кто обладает Сознанием-Истиной и использует способности видения, вдохновения, интуиции, различения, берущие истоки в этом сознании. Tuvijātā – "во множестве форм рожденные", ибо слово туви (tuvi), изначально означающее силу или мощь, здесь употреблено подобно французскому слову "сила" в значении множества. Но под рождением богов в Веде всегда подразумевается их проявление, то есть tuvijātā означает "проявленные многократно" – во многих формах и действиях. Urukshayā значит "занимающий просторное жилище", и эта идея часто повторяется в гимнах; слово уру (uru) равнозначно brihat, Безбрежности, и означает безграничную свободу Сознания-Истины. То есть, в результате возрастания действий ritam, мы получаем проявление в человеческом существе Сил простора и чистоты, радости и гармонии – проявление очень многообразное по форме, основывающееся на просторе Ритам и несущее свойства супраментального сознания.
Это проявление Сил Истины устанавливает или утверждает способность различения, когда оно вступает в работу – daksham dadhāte apasam. Различение, теперь очищенное и верно установленное, работает в духе Истины в качестве силы Истины и завершает совершенствование действий Индры и Ваю, освобождая мысли и волю от всех пороков и ошибок в их работе и плодах.
В подтверждение нашего толкования терминов данного отрывка можно процитировать стих из десятого гимна четвертой мандалы:
Adhā hyagne krator bhadrasya dakshasya sādho |
rathīr ritasya brihato babhūtha || (IV.10.2)"Тогда воистину, о Агни, ты становишься колесничим благой воли, различения, ведущего к совершенству, Истины, которая есть Безбрежность".
Мы обнаруживаем здесь ту же идею, что и в первом гимне первой мандалы, идею действенной воли, которая есть природа Сознания-Истины, kavikratu, а потому производит в состоянии блаженства благо, bhadram. Мы находим в выражении dakshasya sādho одновременно и один из вариантов, и пояснение последней фразы второго гимна – daksham apasam, это есть различение, совершенствующее и завершающее внутреннюю работу в человеке. Безбрежная Истина предстает как конечное осуществление этих двух действий силы и знания, Воли и Различения, kratu и daksha. Гимны Веды всегда дают подтверждение друг друга через подобное воспроизведение одних и тех же терминов и идей и одну и ту же связь идей. Это было бы невозможно, не будь они основаны на последовательной системе взглядов с точным значением, присущим неизменным терминам, таким как kavi, kratu, daksha, bhadram, ritam и т.д. Сами стихи несут в себе внутреннее свидетельство того, что это значение психологическое, иначе термины утратили бы свой твердо установленный смысл, точное значение, неизбежную связь, а их постоянное повторение в отношении друг друга пришлось бы считать случайным и лишенным основания или цели.
Теперь мы видим, что во втором гимне присутствуют те же самые основные идеи, которые мы обнаруживаем и в первом. Все основывается на ключевой ведийской концепции Супраментального или Сознания-Истины, к которому, как к наивысшему осуществлению или цели, упорно движется последовательно совершенствующаяся ментальная природа человека. В первом гимне это лишь обозначено в качестве цели жертвоприношения и особенной работы Агни. Второй гимн говорит о предварительной работе по приготовлению – посредством Индры и Ваю, Митры и Варуны – обычного ментального сознания человека через силу Ананды и через возрастание Истины.
Мы убедимся, что практически вся Ригведа представляет собой постоянное варьирование этой двойственной темы – подготовка человеческого существа, происходящая в уме и теле, и претворение в нем божественности или бессмертия посредством достижения и развития Истины и Блаженства.